— Прохор Ильич, когда экспортная деятельность вошла в список стратегических задач Ростсельмаш? С какими факторами внешней и внутренней экономики (и развития самого предприятия) это было связано?
— Экспорт изначально был в листе целей предприятия, но сфокусированно им начали заниматься в 2013–2014 годах. Была утверждена экспортная стратегия, выделены отдельные штатные и процессуальные ресурсы, подготовлена отдельная инфраструктура для ведения плановых операций. Активный выход на внешний рынок стал возможен после завершения первого цикла работ по созданию современного продуктового портфеля. Эта работа велась с 2004 по 2013 год. Прежде всего в продуктовый портфель были введены актуальные конкурентоспособные модели. Кроме того, за это время была завершена очередная фаза работ по актуализации основного производственного цикла, плюс закрыта подготовительная часть работ по ориентации на экспортную деятельность коммерческой службы компании.
Как только эти три момента были реализованы, компания стала планомерно развивать экспортную деятельность. Таким образом, в первую очередь предприятию требовалось выйти на рубеж внутренней готовности к решению задач по экспорту. Хочу подчеркнуть, что столь ожидаемых ссылок на «благоприятную экономическую конъюнктуру», «ослабление рубля», «снижение барьеров», связанные с санкциями против России, которые почему-то упорно продолжают искать средства массовой информации, в нашей отрасли нет и не будет! Мы в принципе далеки от политики и конкурировали на глобальном рынке и в более ранний период. Потребителя на рынке агромашин волнует прежде всего продукт и то, что с ним напрямую связано. Агромашины — это не спички, не соль или нефть, это не биржевой товар, но продукция с глубоким уровнем технологического передела. Причем предназначена она не для личного пользования, но является средством производства. Потому агромашины в целом всегда оцениваются рационально, вне политики. Если продукт не обеспечивает реализацию потребностей клиента, ему не помогут ни санкции, ни слабая нацвалюта. Если не говорить об отдельных производителях, которые пытаются работать в условиях открытого коммерческого рынка с применением нерыночных методов — в рамках отдельного геоэкономического конклава их существование возможно, в режиме «искусственного дыхания», но на уровне глобального рынка иной конкуренции, кроме как прямой продуктовой (включая «оболочку» продукта в виде сервиса, обеспечения, брендинга и т.п.), не видим. В нашей индустрии может быть только так.